Проснувшись ранним утром, конунг Хайде почувствовала невыносимую головную боль. Череп будто сжимала чья-то рука, и сначала она решила, что всему виной морская болезнь. И это у нее, райданки, прожившей всю свою жизнь в окружении океана!
Она тихо встала с лежанки, надеясь не разбудить спящих мужа и детей, вышла на палубу.
Вечный Океан тихо дремал, шелестя волнами. Светило едва появилось из-за горизонта, озаряя темные воды и парус их драшира, со знаменами райданского народа, руной Свайра. В этой утренней тишине присутствовал и еще один звук – скрип их судна, идущего прямиком на юг. И, если навострить ухо, можно было услышать несколько драширов с верными воинами на борту, идущих позади.
Боль в голове отступала. Вдохнув свежего воздуха, она вдруг поняла, что беспокоит ее вовсе не морская болезнь. Эти спазмы говорили об ином…
Спохватившись, она бросилась к носу драшира, сбрасывая с себя всю одежду. Несмотря на почтенный возраст, тело ее до сих пор выглядело весьма привлекательно. Груди были по-прежнему упругими. Крепкие бедра ни разу не свела судорога, пока она бежала так, словно пыталась обогнать саму смерть. Короткая стрижка прекрасно подходила ее лицу с четко выделенными скулами.
Полностью оголившись, она села на колени возле форштевня и закрыла глаза. Это место она выбрала неспроста, поскольку именно сюда задувал холодный ветер. А холод ей сейчас был нужен как никогда…
Бейнер, ты слышишь меня? – мысленно спросила она.
Тишина. Ничего, кроме тягучего скрипа корабля и плеска волн. И лишь на мгновение в голову пронзается одно-единственное слово от шпиона, находящегося сейчас далеко-далеко на севере Нордхаля. Слово, которое заставляет ее тело покрыться мурашками и вздрогнуть:
…в опасности.
Она снова пытается связаться с ним. Просит Свайра услышать ее, дать сил, чтобы прорваться через пламя, ограждающее ее от верного слуги. Наполнить ее тело могучей снежной бурей, способной уничтожить эту невидимую преграду. Но Свайр не отзывается. В месте, где властвует тепло, ледяной бог не способен услышать просьбы своих детей. И Хайде понимает это, но все же вновь и вновь пытается связаться со шпионом, ведь на кону судьба тысячи соплеменников, блуждающих в ледяных пустошах.
– Мой конунг…
Голос Хорта, личного телохранителя и преданного друга, всегда ее успокаивал. Он успокоил ее и сейчас, когда она окончательно отчаялась получить весточку от Бейнера, находящегося далеко на севере.
Медленно она повернулась к своему слуге, держащему в мускулистых руках ее рубаху для сна и шерстяную накидку. Хорт не покраснел при виде полностью обнаженной женщины, даже не увел взгляд. Лишь на мгновение его правая щека, изуродованная глубоким шрамом от подбородка до самого лба, дернулась от судороги. Про этот порез ходили легенды, и о нем говорили все, кому было не лень, строя догадки, как великий следопыт Хорт, парирующий клинки десяток врагов одновременно, умудрился заполучить подобное увечье. По словам же самого Хорта ни одна из услышанных им из догадок даже самую малость не была близка к истине. Хайде и самой было интересно узнать, как он заполучил этот шрам. В любое время она, если б ей только захотелось, вытащила бы из него правду. Но сердце подсказывало, что слуга скорее умрет, чем расскажет ей хотя бы малую часть истории происхождения этой раны. Да и, в конце концов, все имеют право на свои секреты.
– Новости от Бейнера? – невозмутимо произнес слуга.
Конунг вытянула руку, и Хорт бережно передал ей одежду.
– Здесь слишком тепло. Недостаточно холода, чтобы установить с ним связь. – Она натянула на себя рубаху. – Мерзлота! Как я могу связаться с ним, когда здесь постоянно так жарко?
– Я бы не назвал это жарой, мой конунг. – Хорт лукаво ей улыбнулся. – Вот уж где жарко, так это далеко на юге, в землях людей песка. Так жарко, что кожа тамошнего народа чёрная, как ночь.
Хайде ухмыльнулась.
– Как ночь?
– Ну, может не совсем как ночь, чуть светлее.
– Иногда, Хорт, мне кажется, что ты побывал во всех уголках мира. – Она закончила надевать штаны. – Клянусь Свайром, не было ни одного места, которое ты бы не знал.
– Поверьте мне, мой конунг, есть еще множество мест, которые я не посетил. – Хорт протянул ей пояс с кинжалом в ножнах. – Вам стоит всегда держать оружие под рукой, – сказал он и шепотом добавил: – Шпионы могут быть не только у вас.
На лице ее образовалась добродушная улыбка. Так могла улыбаться только любящая мать, наблюдающая за первыми шажками своего отпрыска.
– На этом корабле нет такого человека, который не заслуживает моего доверия.
Хорт слегка кивнул, как бы относя эти слова в свой адрес.
– И все равно, мой конунг, зная вашего брата… Я бы предпочёл оставаться начеку.
Брат. Лишь одно только напоминание о нем вонзилось острием в сердце. Йорген, милый Йорген. Сколько вместе они пережили! Она помнила, как помогала матери таскать его еще малышом в корзинке, когда он мило хлюпал и пускал слюни на подбородок.
– А ты что здесь делаешь так рано? – Хайде всеми силами хотела обойти больную тему про брата.
Хорт некоторое время смотрел на восходящее Светило, прежде чем ответить.
– Мне нравится наблюдать, как лучи светила медленно появляются из-за горизонта, рассеивая тьму. Так тихо, так… умиротворяюще. Ради таких моментов я готов вставать намного раньше.
И действительно, мысленно согласилась Хайде, была в этом времени некая магия. Словно во всем мире не существовало никого, кроме тебя.
– Ну и к тому же как-никак я должен следить за безопасностью моего конунга, – немного погодя добавил следопыт.
– Я, быть может, уже не так быстра и сильна, как прежде, но разгромить половину вражеского флота, захватить столь важный для них залив, да еще и взять в плен прямого наследника силуитского народа смогла.
Хорт одарил ее вежливой улыбкой.
– Уж в чем, а в этом я не сомневался ни на миг, мой конунг. – Старый воин оглянулся и прислушался. – Ваш муж с детьми проснулись. Думаю, они захотят узнать, куда вы пропали.
Слуху старого следопыта можно было только позавидовать.
Она спустилась в каюту. Хорт оказался прав: все семейство проснулось и готовилось к предстоящему дню.
Едва она зашла внутрь, как ее муж Ведагор посмотрел на нее тем нежным и заботливым взглядом, которым одаривал каждое утро. Он заранее знал о ее появлении, поскольку за много затмений их супружеской жизни между ними успела образоваться некая связь. Иногда она заранее знала, что скажет он, перебивая его и договаривая предложение. Он делал это ничуть не реже, а порой вовсе угадывал, что было у нее на уме. Вот и сейчас синий дымок в его глазах сверкнул, он уже знал, что произошло на палубе этим утром.
Тихо, не оповещая никого из ее остальных членов семейства, он подошел к ней и мягко поцеловал в губы.
– Мой любимый конунг…
– Доброе утро, сугробик, – шепнула она ему, поцеловав в ответ.
Она знала, как он ненавидел это прозвище, но по-прежнему считала его самым подходящим для человека, на старости лет вырастившего холмик в области живота.
– Мамуля! – послышался звонкий голосок дочери.
Висея была в семье особенной девочкой. В отличие от бледной кожи, присущей всем райданцам, ее была розовая, как летний рассвет. Длинные рыжие волосы ярко выделялись среди множества ослепительно белых в этой каюте. От зрачков зеленых глаз не исходил дымок, но если вглядеться, то в глубине их радужки можно было увидеть огромную энергию. Хайде знала, что говорила, поскольку всматривалась в них бесчисленное количество раз с тех пор, как нашла ее еще совсем малышкой, плывущей в корзинке посреди Вечного Океана. Еще тогда она знала, что Висею ждет великое будущее, даже несмотря на то, что она принадлежала к народу силуитов.
Дочь подбежала к ней и быстро поцеловала в щеку. В этот момент Хайде заметила, что Ведагор отвел взгляд, отступив на шаг в сторону. Подобный жест она наблюдала вот уже семнадцать лет, с тех пор как Висея впервые оказалась в ее объятиях. За все годы муж так и не смог примириться с присутствием силуитки в семье.
Из-за угла показался сын, Инбер. Надевая кожаную жилетку, он лишь махнул ей и улыбнулся. Хайде знала, что все мысли сына заняты предстоящей свадьбой с царевной силуитов. Этот вынужденный брак служил своего рода крепкой сургучной печатью мирного договора между двумя прежде враждовавшими народами. Казалось, что за время плавания он смирился с предстоящей помолвкой с чужестранкой, но Хайде знала, что это не так. Сердце матери не обманешь, и она отчетливо ощущала в свою сторону горькую обиду родного сына. Ей и самой было трудно смириться с тем, что ее отпрыск играет роль разменной монеты, но, увы, войне, длившийся уже так долго, нужно было положить конец, и на такую жертву она готова пойти.
Был у Хайде и еще один сын, старший, – Ивар. Он, по ее просьбе, остался в Йорстваре в качестве временного правителя, где охранял захваченного им в плен сына царя силуитов. Именно пленение цесаревича и разгром его флота стали причиной того, что правитель Айге, царь Делан, был вынужден пойти на попятную, предложив мирный договор, способный спасти жизни десяткам тысяч райданцев.
– Я собиралась подняться на палубу и приготовить нам завтрак. – Висея взяла с пола маленькую угольную печь. – Хотела спросить, где я могу найти кресало, чтобы разжечь огонь?
– Возможно…
– Пусть этим занимается Бергун, – холодно ответил Ведагор, перебив супругу. – Он отвечает за провизию на этом корабле.
– Я знаю, просто хотела…
– Делай, что я говорю. Положи печь на место, – чуть тверже произнес отец.
Он смотрел на нее свысока, как бы говоря, что вопрос на этом закрыт, пока не вмешалась Хайде:
– Если тебе так хочется приготовить завтрак, я уверена, что Бергун поможет тебе найти кресало, доченька. – Она сердито посмотрела на мужа. – Он наверняка уже проснулся.
– Я помогу, сестренка, – вмешался Инбер и взял из рук Висеи тяжелую печь. – Все равно хотел пройтись подышать воздухом.
– Спасибо, – тихо прошептала девушка, боясь взглянуть в глаза отчима.
Когда шаги детей затихли, Хайде строго посмотрела на мужа и сказала:
– Сколько раз мы обсуждали это, Ведагор. Ты можешь не любить ее… – Он отвернулся, тяжело вздохнув. В такие моменты ее муж превращался в непослушного мальчишку, выслушивающего очередной материнский упрек в свой адрес. – Но будь с ней хотя бы иногда добр. Пускай она и силуитка, но у нее тоже есть…
– Я тебя понял, Хайде. Просто…
Он резко замолчал, словно осекся, явно не желая продолжать. Однако Хайде давно знала истинную причину его неприязни к Висее. И то было не принадлежность к враждебному народу силуитов. Все на самом деле было куда проще:
«Я всегда хотел иметь родную дочь. Пока жив, наблюдать, как она продолжает наш славный род, распространяет нашу подлинную кровь среди будущих потомков. Наблюдая за этой девочкой, будь она даже райданкой, я не чувствую этого. Это не моя кровь».
Хайде и сама не скрывала этого. Иметь дочь из собственного чрева было ее давней мечтой. Но, к великому сожалению, Свайр позволил ей родить лишь двух детей от плоти и крови ее – Инбера и Ивара. И сколько бы раз они ни пытались пойти против воли ледяного бога, порой целыми днями проводя друг с другом в постели, итог оставался одним и тем же.
– Мы уже обсуждали это много раз… – прервал возникшее между ними молчание Ведагор.
– Да, обсуждали, и даже после стольких раз ты никак не поймешь, что она всего лишь маленькое, беззащитное дитя, способное любить и бояться ничуть не хуже нас, райданцев.
Она отвернулась от него и принялась заправлять кровать за мужем и сыном. Висея, как и всегда, заправила одеяло, едва встав на ноги.
– Это Бейнер, да? – сменил тему муж. Вот уж что-что, а увиливать от важного разговора он умел и делал это хоть и топорно, но всегда в яблочко. – Он связывался с тобой?
Хайде поправила одеяло и устало оперлась руками на кровать. По телу вновь пробежался неприятный холодок волнения. Руки сильно сжали наволочку, и она почувствовала, как Ведагор нежно коснулся ее плеча. Не оборачиваясь, она в двух словах рассказала ему про не выходящее из головы предупреждение Бейнера о некоей опасности, что она смогла услышать.
– Не проходит и дня, чтобы я не корила себя за то, что была так слепа и не замечала, как родной брат строит козни против меня.
– Твой брат всегда умел убеждать людей. Языком он владеет не хуже меча, – подхватил Ведагор.
– Нужно было запереть его еще тогда, когда он начал ходить по окрестностям и собирать союзников для этого самоубийственного похода, – сказала Хайде. – Я недооценила его, Ведагор, недооценила своего брата. Мне казалось, что никто не решится на эту глупую авантюру, что среди представителей нашего народа не найдется тех, кто отчается настолько, что умышленно пойдет на поиски легенды…
– Возможно, оно и к лучшему, что Йорген увел их подальше. – Ведагор сел подле нее на кровать. – Этим глупцам не место в Йорстваре. Даже я, презирающий силуитов всей душой, понимаю, как нам необходим этот союз…
– Нас и так осталось мало, Ведагор. – Она посмотрела на него сверкающими от слез голубыми огоньками глаз. – Эта многолетняя война унесла жизни сотни тысяч райданцев. Если не остановить ее сейчас, мы как народ и вовсе исчезнем… – Конунг тыльной стороной ладони вытерла глаза от выступившей влаги. Суровая жизнь в Нордхале и обучение стойкости научили ее не поддаваться эмоциям. – Минувшая битва за Сверкающие острова стоила нам тысячи жизней, Ведагор, тысячи! Да, мы победили, но какой ценой? Сколько еще битв должно пройти, прежде чем во всем мире не останется ни одного райданца? Я пыталась донести это до брата, пыталась показать ему, как мое сердце разрывается при одной только мысли, что наш народ затухает как свеча. Но он такой же упёртый, как и Драгия. Боюсь, что он закончит так же, как и она, – погибнет и утащит за собой много жизней. Поэтому я должна спасти их, Ведагор. Остановить брата, пока он не совершил той же ошибки, что когда-то наша сестра.
Муж встал с кровати, подошел к ней сзади, ласково обнял и поцеловал в шею. Она почувствовала, как напряжение, пылающее огнем с самого утра, медленно затухает. Как же ей хотелось всегда оставаться всего лишь заботливой женой и матерью, не нося на плечах тяжелое бремя конунга.
– Положись на Бейнера, любовь моя. – Теплое дыхание коснулась ее уха, вызвав по телу мурашки. – Уверен, он придумает, как без лишнего кровопролития остановить твоего брата и переубедить остальных…
Хайде улыбнулась. Слова мужа подействовали, и на сердце действительно отлегло, однако было и еще кое-что, не дающее ей заснуть по ночам. Все это время она не решалась спросить об этом супруга, но теперь, кажется, наступило самое подходящее для этого время.
Медленно она обернулась к нему, крепко взяла за руку, и оба они некоторое время безмолвно смотрели друг на друга, пока она осторожно не сказала:
– Иногда я думаю, что этим союзом я и впрямь предаю наш народ, наши идеалы и, что немаловажно, нашу семью. Инбер меня ненавидит за предстоящий брак, хоть и тщательно это скрывает. Даже Ивар не сразу согласился на этот союз. Кажется, я совершаю огромную ошибку…
– Любовь моя… – прервал Ведагор и положил руки ей на плечи. – Та тысяча, что пошла за твоим братом, – горстка в сравнении с теми, кто встал за тебя. А это весь Йорствар, весь Нордхаль! Не думаю, что они пошли бы за конунгом, совершающим ошибку. – Немного погодя он добавил: – Я бы не пошел за таким конунгом, даже будь это моя жена.
– Ты правда так считаешь?
– Несомненно. Лишь в одном я с тобой не согласен… – Она чуточку отпрянула. – Тебе не следовало брать с собой так мало воинов. Я боюсь за нас. В конце концов мы плывем в логово наших врагов…
– Теперь уже бывших врагов, Ведагор. Царь Делан и пальцем нас не тронет, пока у меня его любимый сынок, наследник народа силуитов. К тому же я слышала, что для их веры убийство гостя в родном доме – смертный грех. Надеюсь, все разговоры об их преданности законам своего бога не пустой звук.
– Возможно и так. Но мне все равно это не нравится…
Она ничего не ответила мужу. Всего лишь поцеловала в щеку и крепко обняла. Все, что говорил Ведагор, было для нее очевидным, но его слова помогали распутывать ту паутину сомнений, что плел невидимый паук в ее голове со дня отплытия из Йорствара.
В каюте послышался запах жареного чеснока и душистых специй. Висея принесла четыре миски, наполненные бобами, и твердые сухари.
Усевшись за стол, все принялись за завтрак. Все, за исключением Ведагора, который, сославшись на отсутствие аппетита, выпил лишь чашку чая. Разумеется, его отказ был связан не с отсутствием аппетита, все это прекрасно знали. Знала это и Висея. Она не впервой делала блюда для всей семьи, но ее отчим, сколько Хайде помнит, ни разу не притронулся к стряпне падчерицы. Однако девушка не сдавалась, и каждый раз, затеяв очередную готовку, делала ее для всех без исключения.
– Не терпится увидеть Айге, – произнесла Висея, съев очередную ложку бобов, а затем, быстро проглотив, словно торопясь, добавила: – А это правда, что под городом есть лабиринт?
Ее брат развел плечами. Хайде же решила воспользоваться ситуацией и протянуть первую ниточку дружбы между мужем и падчерицей, о чем потом горько пожалела.
– Кажется, Ведагор знает про этот лабиринт. – Она повернулась к мужу. – Не так ли?
Губы ее «сугробика» сжались, а глаза, как всегда, смотрели куда угодно, только не на нее.
– Пускай спросит у Хорта. Это он у нас знаток всего и вся.
– Но… – осторожно начала Висея. – Хорт никогда не был в Айге. Ведь это же…
– Разговор окончен, – резко отозвался Ведагор, даже не взглянув в ее сторону.
Некоторое время в каюте слышался лишь всплеск океана за бортом и скрип дерева от покачивающегося драшира. А за ним раздался звон мечей – на палубе кто-то из райданцев решил потренироваться.
– Хорт сказал, что сегодня будет учить меня защитным движениям. – Инбер выпил чай и вытер рот рукавом. Ел он быстро, ему явно не терпелось поскорее оказаться на палубе с мечом в руках.
– Удели этим занятиям особенное внимание, сын, – сказал Ведагор. – Райданец, мастерски владеющий навыками защиты, куда полезнее на поле боя, нежели вооруженный ружьем силуит. Именно в этом мы отличаемся от них. – Его взгляд на крохотное мгновение упал на Висею. – Они больше полагаются на свои неуклюжие ружья, нежели на сталь. В бою с ними самое главное – с умом выждать подходящего момента и нанести удар. – Он сделал глоток чая. – А еще силуиты слишком зависимы от своего снаряжения, и, если отнять его, они превращаются в беззащитных щенят, способных разве что цапнуть за ногу.
– И все же силуитам удалось прогнать народ аак’си далеко в леса Ксахко с помощью этого снаряжения, – вставила свое слово Висея. – И с его же помощью построить огромный город на утесе за каких-то десять лет.
Ведагор с трудом проглотил сухарь, застрявший в горле после того, как падчерица подала голос.
– Аак’си в большинстве своем мирный народ, они не воины, – возразил он. – И почти не оказывали сопротивления, когда силуиты прибыли на Ксахко.
– Я слышала другое…
– Все, что ты слышала, дитя, байки для маленьких детишек на ночь. Хорт много знает про этот лесной народ и…
– Именно он мне и рассказывал про легенду, где одна аак’си уничтожила целую силуитскую колонию, едва они прибыли на Ксахко, и что на западе острова есть воинствующие племена, которые…
– Значит, он был пьян или же…
– Почему ты такой упертый, как горный козел, мерзлота на тебя!
Терпению Висеи пришел конец. Никто не заметил, как в ее руках оказалась миска с уже холодной порцией бобов и полетела в стену. Остатки завтрака медленно стекали по стене, пока падчерица и отчим с ненавистью смотрели друг другу в глаза. Насколько Хайде могла вспомнить, ее дочь никогда не задерживала свой взгляд так долго на Ведагоре.
– Висея! – вмешалась она, встав из-за стола, но девушка вовсе не обратила на нее внимания, продолжая впиваться взглядом в Ведагора.
– Мне это надоело! Я только и делаю, что пытаюсь услужить тебе, надеясь на снисхождение. А в ответ вижу лишь эту кислую физиономию!
– Выйди отсюда, – отвернувшись, грозно произнес Ведагор.
– Ну уж нет, я хочу понять, сколько еще это будет продолжаться. Я и с места не сдвинусь, пока…
– Можешь не стараться! – рявкнул Ведагор встав в полный рост, едва не опрокинув стол. – Никогда силуитка не будет мне дочерью! И я жалею о том дне, когда увидел корзинку с тобой в океане. Лучше бы ты стала кормом для рыб, чем…
Ведагор не договорил, получив звонкую пощёчину от жены. Она не нашла иного способа остановить разбушевавшегося мужа, особенно когда увидела, что каждое произнесенное им слово заставляло Висею делать шаг назад, словно от надвигающегося зверя, готового вот-вот ее растерзать.
Инбер в это время сидел тихо и уже отодвинул от себя тарелку с наполовину съеденным завтраком. Аппетит пропал не только у него.
В конце концов Висея, не проронив и слезинки, выбежала из каюты, оставив после себя лишь поток холодного воздуха. И хоть Хайде и хотелось догнать ее и утешить, она понимала, что сейчас дочь лучше всего ненадолго оставить одну.
Ведагор, явно не собираясь выслушивать очередные нравоучения, накинул жилетку и вышел на палубу, не проронив ни слова. На некоторое время Хайде упала в своего рода транс, где снова очутилась в темной пещере, пока не услышала звон стекла. Инбер убирал осколки тарелки.
– Ступай на тренировку, сынок. Я уберу.
– Хорошо, – холодно ответил он и поспешил покинуть каюту, оставив Хайде наедине с ее мыслями.